Был тихий серый вечер. Дул ветер, слабый и теплый. Небо было покрыто тучами, сквозь которые иногда прорывались лучи заходящего солнца.

Наш автобус номер 7 шел на запад. Мы все ехали в великий старый город, электрические огни которого были видны далеко впереди. По центральному радио передавали легкую музыку. Хор ребят исполнял песенку «Золото осени». Я невольно прислушивался к разговорам в автобусе.

Сосед-моряк, не раз бывавший за границей, рассказывал о различных странах, о музеях, о газетах. В них защищают всеобщее равенство, говорят о нужде и судьбе обыкновенных рабочих. Тема была мне знакома: у нас достаточно много пишут о внешних связях, необходимых для механизации в объединениях заводов.

Впереди меня двое ученых говорили о предстоящей конференции: «Наша лаборатория семь лет отдала эксперименту по проверке этой формулы. Нам было неизвестно значение функции сопротивления, особенно при высоком давлении над поверхностью жидкости. Опыты показали, что оно равно десяти в пятой степени условных единиц». «Странно, - ответил его товарищ, - а наш преподаватель Тревогин в лекции называл другую цифру. Очевидно, это вызывается неравномерным размещением плотности составляющих. Я думаю, теперь надо изучить соотношение длины и объема». Их разговор был совсем непонятным для меня.

Я обратил внимание на женщину, которая уже не в первый раз сажала на сиденье своего малыша. Рыжий мальчик, которому было года три, отворачивался, вырывался, показывал маме розовый язык. Я решил, что мама сейчас рассердится. Но она, стараясь сохранять строгий вид, не могла не улыбаться. Было видно, что она очень любит своего сына, считает, что лучше нет детей на свете: он самый умный, самый милый, самый веселый. Юный шалун мог позволить себе многое.

Я отыскал в дорожной сумке книгу о животных, которую купил для дочки, вынул ее, открыл. На первой странице по голубому небу летели голуби. «Дядя, это кто?» - спросил малыш, заглядывая на следующую страницу. «Это кит». «А ты знаешь, сколько килограммов он весит? Сто? Сколько сантиметров в секунду он проплывает? Двадцать? Кит сильный? Он ест мясо? А мед? Кто его нарисовал? Художник?» Вопросы следовали один за другим. Мы привлекли внимание пассажиров. Все с улыбкой следили за нами. Наконец, мама сказала: «Шурочка, душа моя, уже поздно, скоро ночь. Здесь нельзя шуметь. Пойдем спать. Сядь сюда». Сначала Шура сопротивлялся, тащил маму в сторону. Потом затих, держа в руке желтого песика. Его дыхание было чуть слышно. Я выключил лампочку дневного света.

Вид спящего ребенка вызвал во мне воспоминания о моем детстве. Тогда беда ходила рядом, и даже необходимый для жизни хлеб выдавали граммами. Потом вспомнил об учебе в вузе, о первых годах на фабрике. Там я понял о себе главное: кроме интересной работы, мне мало что нужно в жизни. Так, задумавшись, я не заметил, как заснул. Город - цель нашего пути - был еще не близко.